Россия: автобиография - 3 июля 1575г. - Протокол мирных переговоров между Московским государством и Швецией

на главную / фотографии / поиск

Россия:

автобиография

документы об исторических событиях государства,
которые написаны их участниками или современниками. ?

войти
войти через соц. сети

зарегистрироваться

поиск по сайту

закрыть

3 июля 1575 г.

Протокол мирных переговоров между Московским государством и Швецией

← предыдущий / следующий →

Ключевые слова:

1575, Швеция, Московское государство, Ливонская война

Ливонская война (1558—1583) велась за территории в Прибалтике и выход к Балтийскому морю, который давал возможность установить прямые отношения с Европой.

Записано здесь то, о чем говорено было, и ответы в недавние дни веденных на границе при Систербеке переговоров между полномочными послами его королевского величества нашего всемилостивейшего государя Иоанна, короля Швеции и проч. и великого князя России, сшедшихся по приказанию обоих государей и потентатов для ведения переговоров о заключении мира между обоими государствами. Переговоры начались 8 июля 1575 года.

В первый день посол Русский начал (говорить): Великий высокородный царь (Кеjsаrе) и великий князь всея России вследствие грамоты вашего государя и короля Иоанна Шведского, Готского и Венденского и проч. проч. и просьбы его прислал нас, полномочных послов, сюда, на границу, при Систербеке узнать в чем состоит ваше, королевских послов, поручение, и затем уговориться с вами смотря по тому, как мы с вами условимся.

Посол eго королевского величества отвечал: Наш великомощный и высокородный господин, государь Иоанн III, Божьею милостью король Шведский, Готский, Вендский и проч. проч., государь в Лифдяндии, наш всемилостивейший государь, точно также, вследствие грамоты и желания вашего государя и великого князя, прислал нас сюда на границу, дабы переговорить с вами о мире или перемирии, смотря по тому, какие вам даны полномочия и приказ вашим государем и великим князем, о которых бы мы и желали знать перед тем как начать какой-либо разговор; равно желали бы удостовериться в том: достаточны ля ваши доверенности (Creditiv) и полномочия сравнительно с теми, кои выдал нам наш великомощный государь и король. А когда мы их увидим и удостоверимся, то согласны будем показать вам также наши доверенности и полномочия, а равно и сообщить (вам) поручение всемилостивейшее, данное нам лично его королевским величеством.

Русский посол:
Мне самому известно, честные господа, что присланы мы сюда обоими государями и потентатами для возложенных на нас переговоров. В виду сего соблаговолите объявить и уведомить с какими поручениями и делами вы сюда прибыли.

Посол его к. в.:
После того как ваш великомощный государь и царь без всякой законной причины начал войну с нашим великомощным королем и государем и было много пролито невинной крови, чего однако ж можно было бы легко избежать, и что нашему христианскому и милосердному всемилостивейшему королю весьма желательно было. Посему желаем мы узнать причину, по которой ваш государь и царь предпринял сию, многие лета продолжавшуюся, войну.

Русский посол:
Так как вы, честные господа, желаете знать причину неприязни нашего государя и царя к вашему государю и королю Иоанну, продолжавшуюся несколько лет, то вот наш откровенный ответ: замки и крепкие места, кои ваш государь и король ныне занимает в Лифляндии, — вот главная причина, так как они суть отчина нашего государя, и пока ваш государь, или кто бы то ни был, в них сидит и не оставит их, — наш великомощный царь и государь будет их требовать и до тех пор не отступится, пока не овладеет Ревелем и другими крепостями, во чтобы ему это не стало и что бы на то не потребовалось.

Посол его к. в.:
Так как ваш государь и великий князь считает Лифляндию своей отчиной, то следовало бы ему знать каким образом в прежнее время Шведские короли ее к себе присоединили. А так как он (царь) начал войну без законной причины и несогласно с честью, то требуем мы взятые вашим великим князем замки Вейсенштейн и Каркус (Karchus) (Каркус, новый и старый, — местечко в Лифляндской губернии. В последнем развалины прежней крепости. А. Ч.) обратно нашему государю и королю, под Шведскую корону, или чтобы дано было (за них) полное вознаграждение.

Русский посол.:
Что касается до замков, о которых вы говорите, то наш царь и великий князь взял их своей военной силой, завладел крепкой рукой и намерен их оставить за собой, равно и Ревель, так как они отчина его царского величества.

Посол его к. в: - Поелику ваш государь основываясь на высказанных причинах и по какому-то праву эти крепости хочет удержать за собой, как вы нам говорите, то мы именем нашего великого государя и короля требуем, чтобы вы от этих городов отказались. Кексгольм же и Орешек (Noteborg), эти крепости, его к. в. согласен предоставить вашему великому князю.

Русский посол:
Точно также как ваш великий государь и король не желает отступиться от не принадлежащего ему, так и наш государь и царь не может поступиться тем, что (составляет) его наследие и собственность. Мы явились сюда с тем, чтобы получать, а не для того чтобы отдавать.

Посол е. к. в-ва.:
Все это мы хорошо понимаем, но также, как и вы, желаем ни требовать, ни отдавать что либо. И просим вас хорошенько поразмыслить о переговорах завтрашнего дня. (В первый день они на том остановились).

2-ой день.

Русский посол:
Вчера вы, честные господа, довольно от нас слышали, что наш государь и в. к. желает владеть Ревелем, так это его отчина и наследие, а потому желаем знать каков будет (на то) ваш ответ.

Посол е. к. в-ва.:
Что касается Ревеля, то он вашему государю и в. к-ю выдан не будет, ибо наш государь и король от вашего в. князя его не получал. Потому его к. в. и не думает о том, чтобы вам его отдавать. Но едва ли нужно и говорить о Ревеле, так как он никогда не находился во владении кого-либо из предков в. князя.

Русский посол:
Мы достаточно можем доказать, что это (Ревель) есть отчина нашего царя и в. князя, ибо один из предков его ц. в-ва, по имени Георгий Ярославич первый заложил и построил в несколько лет Ревель. Позднее завладели им предательски Лифляндцы и с этого времени только начинается 600 год (?).

Посол е. к. в-ва.:
Чтобы Ревель был столько лет назад основан и начат кн. Георгием Ярославичем, как вы уверяете, то это невозможно и совершенно не так, ибо может быть засвидетельствовано старинными летописями, что начат он одним из Датских королей, по имени Вальдемар, и с того времени прошло не более как 355 лет, что гораздо менее продолжительно, чем вы утверждаете. А после того этой крепостью, а равно и всем другим, чем владеет его к. в-во в Лифляндии, овладели поляки и хермейстер, но не ваш в. князь. Итак зачем далее о том разговаривать; лучше заняться предметом, который может послужить к миру.

Русский посол:
Что касается ваших слов, что о том не следует говорить, то это равняется тому, как бы мы намерены были отступиться от прав нашего в. князя и царя, что нам невозможно сделать, особенно же после того как полномочные послы короля Иоанна Тэнне Ольсон (Tonne Ollszon) и мейстер Поваль (mester Pawall) обещали и поклялись передать нашему государю и царю Ревель и многое другое, и сие можем мы доказать посредством грамоты и печатей, которые припасены нами с тем, чтобы подкрепить наши слова.

Посол ею к. в-ва отвечал:
Ежели они (послы) то учинили, то были к тому вынуждены силой, ибо не были уполномочены нашим государем и королем отдавать что-либо из того, что принадлежало его к. в-ву и Шведской короне в Швеции или Лифляндии. И не служит к похвале вашего государя, что он приказал бить их кнутом и худо с ними обращался, обстоятельство, которое мы в то время прошли молчанием.

Русский посол:
(На поле приведено: когда упомянули об этом пункте, то оба боярина и другие ближние обеих сторон (?) отошли в сторону и начали тайное и важное совещание). Великомощный государь, высокородный князь и господин, государь (sic) Иван Bасильевич, царь и в. князь всея Pycии, наш всемилостивейший государь и царь, желает вашего государя Иоанна короля Шведского, Готского и Вендского иметь своим братом и другом и жалует его тем, что ваш государь и король не будет, как было доселе, сноситься своим посольством через наместника Новгородского, а могут послы приходить в нашему государю и королю (sic) и перед самим царским величеством излагать порученные им дела и нужды. Равно наш великий государь царь и в. князь желает заключить с вашим великим государем вечный союз и такой мир, который ничто не могло бы нарушить, с тем условием, чтобы ваш государь и король уступил нашему в. князю Ревельский замок и город (Замком называлась та часть города Ревеля, которая ныне прозывается Вышгородом и где содержался шведский гарнизон. А. Ч.) вместе с тем, чем он теперь владеет в Лифляндии, малым или большим и о чем идет речь, а также содержал на своем коште для нашего государя и царя 200 нарядных воинских людей на конях с полной сбруей, но пиво (ole) и пищу для людей, а также корм для лошадей конечно будет доставляться землей нашего государя и царя (Царь требовал Эстонию и присылки 200 человек швед. нарядных для войны с Крымом. Соловьев.).

Ответ посла его к. в-ва.:
Что касается того, что ваш государь и в. князь, как вы говорите, хочет признавать нашего государя и короля своим братом и другом, то это законно и правильно, так как и Римский император и короли Испанский и Французский и (другие) могущественные короли и государи и потентаты называют его к. в-во своим братом и другом и, точно также как его брат Ерик, он достоин так называться. И нам лично очень желательно, чтобы между обоими потентатами, как вы оба говорите, существовали дружба и вечный мир ради выгод и блага страны и подданных потентатов. Но не понятно нам каким образом ваш в. князь может пожаловать нашего государя и короля, так как его в-во наш всемилостивейший государь не какой-нибудь преступник (разбойник), но христианский и богобоязненный государь, и не состоит под властью вашего в. князя, и его к. в-во есть владетельный государь и король в своей стране и своем государстве, точно также как и ваш государь в своей земле, а потому он очень хорошо может обойтись и без пожалования. Относительно же того, что послы его в. в-ва могут посещать лично персону его ц-ского в-ва, а не наместника Новгородского, то это почитаем правильным, ибо так водилось и прежде, когда шведские послы посылались к самому вашему государю, а не к наместнику Новгородскому, как это и случилось с почившими Стеном Эриксоном и Нильсом Гильденштерне и бывшими другими полномочными послами в Россию. Пусть же будет по-прежнему и точно таким же образом поступать и с вашими послами к нашему великому королю я государю.

Между прочим заявляете вы желание вашего государя и великого князя о том, что наш государь и король, из-за братского расположения со стороны вашего государя, обязан отказаться также от всего того, чем его к. в владеет в Лифляндии, и о чем в прежнее время никогда не было речи. Но вам должно быть известно, что дарить и отдавать замки и крепости, лены и земли из-за одного братства и незаконно и не в обычае. Видели же мы и слышали, что два в истинном братстве состоящие (лица) дарят друг друга хорошими конями, оружием, охотничьими собаками, или иным добром, по своему усмотрению и состоянию, но никогда не слыхали, чтобы отдавали то, что крепко (недвижимость), или такие знатные участки (земли), какие требует ваш государь и вы сами. И тот не добрый брат, который требует не надлежащее, вследствие чего ваше предложение никуда не годится. Что же касается того, чтобы наш всемилостивейший государь содержал 200 вооруженных воинских людей на конях с нарядом (koritzer) для вашего государя, то конечно на это можно согласиться, только бы придти к сносному миру и тогда наш всемилостивейший государь согласится содержать для вашего государя и великого князя не только несколько сот коней, но и в городах 20 или 30 тысяч, и ему будет приятно, если ваш государь и царь в своей земли будет снабжать пивом и пищей людей его к. в., а равно доставлять корм для коней. Как это уже не раз случалось прежде и еще случиться может, если не состоится мир, или пожелаете его откладывать, то мы не желаем давать вам ответа на вашу пустую болтовню, но желаем знать: имеете ли вы какое-либо приказание от вашего великого князя вести с нами переговоры на иных условиях, чем те, кои вы доселе предъявляли.

Русский посол:
В виду того что наш всемилостивейший государь царь и великий князь ныне пожаловал вашего государя и короля, ваш государь не может его ц. в. отказать в Ревеле. Ежели же ваш государь не пожелает принять с благодарностью эту милость (пожалование), то пусть ваш посол, как было, приезжает к наместнику Новгородскому, а не к нашему великомощному царю.

Посол его к. в.:
ожалование вашего государя, о коем ныне говорите, наш великомощный государь не уважает и ни во что не ставит государь; и именем его к. в. отвечаем мы на это: пусть он жалует (чем либо) своих подданных и слуг, а не правителей, особенно же королей и высоких потентатов, пользующихся одинаковыми с ним могуществом, силой и уважением. Мы желаем покончить с продолжительной болтовней о сношении через наместника Новгородского, которая совершенно неприлична и не относится к делу о мирных переговорах. Нельзя чтобы так проходили день за днем, как было вчера и сегодня: ни о чем том, что послужило бы делу мира, не говорили и не вели переговоров. Посему, честные господа, не угодно ли вам пораздумать до завтрашнего дня о том, какой вы нам желаете дать ответ и придем ли мы к соглашению относительно мира или нет, дабы после того мы могли узнать надлежащим образом о наших делах.

Русский посол:
Что касается до ответа нашего относительно мирных переговоров и поведут ли они к соглашению или нет, то мы готовы отвечать и особенно касательно Финляндии, так как о ней есть у нас наказ. Но вместе с тем мы не можем понять ваше желание включить в мирный договор Лифляндию (Здесь везде под Лифляндией разумеется не одна нынешняя Лифляндская губерния, но также Эстония. А. Ч.), на что у нас нет приказа. Но сверх сего есть другие важные предметы для переговоров, о коих мы поразмыслим до завтрашнего дня. Затем желаем вам доброго дня.

3-й день.

Посол eго к. в.:
Честные господа! Можете припомнить, что вчерашний день, расходясь, было решено, что вы дадите нам решительный ответ относительно того: состоится ли какое-либо мирное соглашение или нет. И теперь, как и перед тем, желаем мы, чтобы вы нам сказали, а также объяснили: как вы полагаете касательно Лифляндии, которую мы не можем выключить из мирного договора, ибо не имеем на то разрешения. Впрочем это (исключение) ни к чему бы не послужило, так как невозможно быть добрыми друзьями с одной стороны и в тоже время злейшими врагами с другой. Того ради соблаговолите после того, как вы вчерашнего дня просили отсрочки, объяснить нам — как вы об этом раздумали.

Русский посол:
В ответ на это мы, честные господа, не можем от вас скрыть, что мы от нашего великомощного царя и государя не имеем другого приказа кроме того, чтобы заключить здесь с вами перемирие на десять лет и не более относительно границ России и Финляндии, но решительно не имеем разрешения включать в перемирие Лифляндию, так как наш великомощный государь решительно желает владеть Ревелем и всем тем, чем владеет там (в Лифляндии) ваш государь; ибо то есть отчина его ц. р. Выходить же за пределы высокого и строгого наказа его ц. в. нам не подобает. Но так как вы крепко настаиваете на Лифляндском перемирии, то мы, разойдясь вчера, послали гонца с грамотою, чтобы скакал днем и ночью, к нашему великомощному государю и царю (спросить) о Лифляндском вопросе, и коль скоро возвратится гонец, вы о всем дальнейшем получите ответ.

Посол его к. в.:
Что касается вашей претензии относительно Ревеля, о которой вы и в прежнее время так часто заявляли и о которой вам, как вчера, так и позавчера, наше мнение было довольно ясно высказано, что мы об этом (предмете) не имеем никакого наказа, да и ни за какую цену денег не помышляем отдавать то, что принадлежит нашему великомощному государю в Лифляндии ли, или в другом месте; и следовало бы вам пощадить нас столь невыносимым предложением, так как таким образом немыслимо придти к какому либо мирному соглашению. А таким перемирием каковой вы, по вашим словам, имеете наказ заключить здесь на Финляндской границе, а не в Лифляндии, мы не можем довольствоваться и вам, если бы пожелали, легко было это понять в первый же день, тогда бы мы могли заняться чем иным и терять напрасно времени с одного дня на другой. Поджидать же здесь ответ вашего великого князя в такое время года и при дальнем пути решительно для нас неудобно и мы довольно понимаем, что это не что иное, как пустая проволочка и желание задерживать нас со дня на день, как вы это и в прежние ваши частые приезды (сюда) делали. В виду сего приняли мы решение окончить те переговоры, которые на этот раз должны были иметь место, и имеем серьезное намерение уехать отсюда обратным путем. Затем да будет с вами мир. (Прощайте).

Так точно, как здесь описано, происходили переговоры и при таком решении послы обеих сторон удалились в свои лагери. После того посол его к. в—ва послал переводчика Бертиля Еренсона (Bertile Iorenson) к Русскому послу узнать: не потребуется ли гонцу с грамотой свободный пропуск взад и вперед; да кстати присем дать послу случай высказаться относительно двухлетнего перемирия. Сказанному Бертилю Еренсону преимущественно говорил знатнейший из них по имени князь Василий Андреевич Сицкий: удивляет меня почему посол вашего в. в-ва не соглашается на предложенные нами два года перемирия; ведь вы сами говорите, что от малой искры бывает большой огонь; гак и из малого перемирия может произойти добрый и постоянный мир, и не трудно понять, что мы столь же охотно, как и вы, желали бы мира лучше на 20 лет, нежели на такой короткий срок, если бы это было только возможно нам. Точно так, как моя трость, которую я теперь кладу на землю, не в состоянии сама собою встать, если я ее не подниму, точно так и мне и честным господам при мне находящимся невозможно изменить что-либо в наказе нашего в. князя и царя, не рискуя лишиться всего того, что мы имеем, а также и жизни. А потому, честные господа, не могут требовать того и настаивать на том, что может повести к нашей пагубе. И вам бы, Бертилю, узнать о том, хотят ли они остановиться на двухлетнем перемирии и нас о том через гонца известить и тогда (в случае согласия) мы изготовили бы к вечеру о том грамоту. Но какой-либо ответ через гонца мы ничего сказать не можем, так как нам не было приказа ни относительно гонца с грамотой, ни о военнопленных и торговле.

По получении послами его к. в—ва такого заявления, послали они вторично Бертиля Лёренсона с поручением сказать, что они согласны на вышепомянутое двухлетнее перемирие (Это странное перемирие объясняется желанием Иоанна сосредоточить свои силы в Ливонии, не развлекаясь в других местах. Соловьев.) и завтра явятся переговорить с ними о том.

4-й день.

Что и произошло. И тогда приказано было обеими сторонами заняться изготовлением грамот о том, как говорили и согласились. Во время изготовления грамот послы болтали (snacka) друг с другом и заявили желание об обращении перемирия в добрый и постоянный мир ради пользы и больших прибылей их стран и поданных обоих государей и потентатов, ибо (говорили) все злое происходит от войны и ссоры, от мира же и согласия — все доброе. Между этими разговорами явился один из толмачей русских послов по имени Ефим (Iachim) и старался выведать от посла его к. в., как он смотрит на короля Магнуса (Ср. мою статью в “Чтениях” 1891 г. А. Ч.). Посол его к. в. отвечал ему, что ему неизвестно кто это такой или кто может так прозываться, исключая того (лица), которого в Швеции именовали королем Магнусом (Шведский король, царствовавший от 1333 по 1363 г.), и был тот (там) могущественным и знаменитым государем во время своего царствования и дал он русским о себе знать; но после его смерти они никогда не слыхали о короле, носящем такое имя, и не могут верить, чтобы таковой мог снова явиться. Под таким настоящим именем они больше знали христианского короля и государя, а не такого, о ком говорить толмач. А потому кажется им, что говорят вовсе не о том короле Магнусе. На это отвечали им: разве вы не знаете брата Датского короля, короля Лифляндского Магнуса, который никоторое время пребывал у нашего царя и великого князя? Посол его к. в. отвечал: да, того короля — епископа, который, кажется, был государем без земли и дворянчиком (Junker) без денег; но он не принадлежит к таким королям, каких разумеет твой великий князь; его можно вернее назвать месячным королем, ибо если бы великий князь в России не поддержал его, то ему пришлось бы выпрашивать свой хлеб, особенно когда он не мог согласиться с своим братом, Датским королем. Из этого оказывается, что ему никак нельзя ожидать благосклонности со стороны других королей и потентатов. Поелику же великий князь считает Лифляндию своей отчиной, то каким же образом епископ Магнус может быть королем над тем (землей), что ему не принадлежит? Русские послы, услышав такие речи, изъявили желание, чтобы его (Магнуса) не презирали за то, что он служит великому князю. Между тем принесены были грамоты, наложены на них печати и разменены обеими сторонами. Затем подали они (послы) друг другу руку и, пожелав друг другу счастья и всего хорошего, разлучились.

Его к. в. послы: господин Клаус Флеминг — Винский (tile Wijk), господин Клаус Окенсон — Биста и господин Генрих Клярсон — Конкас, кавалер, Херман Флеминг — Вильнэс и Эрик Хакенсон — Виуриле (Klaus Fleming, Klaus Akesson Tott, Heinrich Klausson Horn, Hermann Fleming (Koskinen. Finnska Historia)).

Послы великого князя Российского: князь Василий Андреевич Сицкий-Ярославский, боярин и наместник Можайский, кн. Петр Иванович Барятинский, дворянин и наместник Пронский и секретарь Терентий Григорьев Лихачев.

Серф

В Мой Мир

добавить в жж

Записано здесь то, о чем говорено было, и ответы в недавние дни веденных на границе при Систербеке переговоров между полномочными послами его королевского величества нашего всемилостивейшего государя Иоанна, короля Швеции и проч. и великого князя России, сшедшихся по приказанию обоих государей и потентатов для ведения переговоров о заключении мира между обоими государствами. Переговоры начались 8 июля 1575 года. 
 
В первый день посол Русский начал (говорить): Великий высокородный царь (Кеjsаrе) и великий князь всея России вследствие грамоты вашего государя и короля Иоанна Шведского, Готского и Венденского и проч. проч. и просьбы его прислал нас, полномочных послов, сюда, на границу, при Систербеке узнать в чем состоит ваше, королевских послов, поручение, и затем уговориться с вами смотря по тому, как мы с вами условимся. 
 
Посол eго королевского величества отвечал: Наш великомощный и высокородный господин, государь Иоанн III, Божьею милостью король Шведский, Готский, Вендский и проч. проч., государь в Лифдяндии, наш всемилостивейший государь, точно также, вследствие грамоты и желания вашего государя и великого князя, прислал нас сюда на границу, дабы переговорить с вами о мире или перемирии, смотря по тому, какие вам даны полномочия и приказ вашим государем и великим князем, о которых бы мы и желали знать перед тем как начать какой-либо разговор; равно желали бы удостовериться в том: достаточны ля ваши доверенности (Creditiv) и полномочия сравнительно с теми, кои выдал нам наш великомощный государь и король. А когда мы их увидим и удостоверимся, то согласны будем показать вам также наши доверенности и полномочия, а равно и сообщить (вам) поручение всемилостивейшее, данное нам лично его королевским величеством. 
 
Русский посол: 
Мне самому известно, честные господа, что присланы мы сюда обоими государями и потентатами для возложенных на нас переговоров. В виду сего соблаговолите объявить и уведомить с какими поручениями и делами вы сюда прибыли. 
 
Посол его к. в.: 
После того как ваш великомощный государь и царь без всякой законной причины начал войну с нашим великомощным королем и государем и было много пролито невинной крови, чего однако ж можно было бы легко избежать, и что нашему христианскому и милосердному всемилостивейшему королю весьма желательно было. Посему желаем мы узнать причину, по которой ваш государь и царь предпринял сию, многие лета продолжавшуюся, войну. 
 
Русский посол: 
Так как вы, честные господа, желаете знать причину неприязни нашего государя и царя к вашему государю и королю Иоанну, продолжавшуюся несколько лет, то вот наш откровенный ответ: замки и крепкие места, кои ваш государь и король ныне занимает в Лифляндии, — вот главная причина, так как они суть отчина нашего государя, и пока ваш государь, или кто бы то ни был, в них сидит и не оставит их, — наш великомощный царь и государь будет их требовать и до тех пор не отступится, пока не овладеет Ревелем и другими крепостями, во чтобы ему это не стало и что бы на то не потребовалось. 
 
Посол его к. в.: 
Так как ваш государь и великий князь считает Лифляндию своей отчиной, то следовало бы ему знать каким образом в прежнее время Шведские короли ее к себе присоединили. А так как он (царь) начал войну без законной причины и несогласно с честью, то требуем мы взятые вашим великим князем замки Вейсенштейн и Каркус (Karchus) (Каркус, новый и старый, — местечко в Лифляндской губернии. В последнем развалины прежней крепости. А. Ч.) обратно нашему государю и королю, под Шведскую корону, или чтобы дано было (за них) полное вознаграждение. 
 
Русский посол.: 
Что касается до замков, о которых вы говорите, то наш царь и великий князь взял их своей военной силой, завладел крепкой рукой и намерен их оставить за собой, равно и Ревель, так как они отчина его царского величества. 
 
Посол его к. в: - Поелику ваш государь основываясь на высказанных причинах и по какому-то праву эти крепости хочет удержать за собой, как вы нам говорите, то мы именем нашего великого государя и короля требуем, чтобы вы от этих городов отказались. Кексгольм же и Орешек (Noteborg), эти крепости, его к. в. согласен предоставить вашему великому князю. 
 
Русский посол: 
Точно также как ваш великий государь и король не желает отступиться от не принадлежащего ему, так и наш государь и царь не может поступиться тем, что (составляет) его наследие и собственность. Мы явились сюда с тем, чтобы получать, а не для того чтобы отдавать. 
 
Посол е. к. в-ва.: 
Все это мы хорошо понимаем, но также, как и вы, желаем ни требовать, ни отдавать что либо. И просим вас хорошенько поразмыслить о переговорах завтрашнего дня. (В первый день они на том остановились). 
 
2-ой день. 
 
Русский посол: 
Вчера вы, честные господа, довольно от нас слышали, что наш государь и в. к. желает владеть Ревелем, так это его отчина и наследие, а потому желаем знать каков будет (на то) ваш ответ. 
 
Посол е. к. в-ва.: 
Что касается Ревеля, то он вашему государю и в. к-ю выдан не будет, ибо наш государь и король от вашего в. князя его не получал. Потому его к. в. и не думает о том, чтобы вам его отдавать. Но едва ли нужно и говорить о Ревеле, так как он никогда не находился во владении кого-либо из предков в. князя. 
 
Русский посол: 
Мы достаточно можем доказать, что это (Ревель) есть отчина нашего царя и в. князя, ибо один из предков его ц. в-ва, по имени Георгий Ярославич первый заложил и построил в несколько лет Ревель. Позднее завладели им предательски Лифляндцы и с этого времени только начинается 600 год (?). 
 
Посол е. к. в-ва.: 
Чтобы Ревель был столько лет назад основан и начат кн. Георгием Ярославичем, как вы уверяете, то это невозможно и совершенно не так, ибо может быть засвидетельствовано старинными летописями, что начат он одним из Датских королей, по имени Вальдемар, и с того времени прошло не более как 355 лет, что гораздо менее продолжительно, чем вы утверждаете. А после того этой крепостью, а равно и всем другим, чем владеет его к. в-во в Лифляндии, овладели поляки и хермейстер, но не ваш в. князь. Итак зачем далее о том разговаривать; лучше заняться предметом, который может послужить к миру. 
 
Русский посол: 
Что касается ваших слов, что о том не следует говорить, то это равняется тому, как бы мы намерены были отступиться от прав нашего в. князя и царя, что нам невозможно сделать, особенно же после того как полномочные послы короля Иоанна Тэнне Ольсон (Tonne Ollszon) и мейстер Поваль (mester Pawall) обещали и поклялись передать нашему государю и царю Ревель и многое другое, и сие можем мы доказать посредством грамоты и печатей, которые припасены нами с тем, чтобы подкрепить наши слова. 
 
Посол ею к. в-ва отвечал: 
Ежели они (послы) то учинили, то были к тому вынуждены силой, ибо не были уполномочены нашим государем и королем отдавать что-либо из того, что принадлежало его к. в-ву и Шведской короне в Швеции или Лифляндии. И не служит к похвале вашего государя, что он приказал бить их кнутом и худо с ними обращался, обстоятельство, которое мы в то время прошли молчанием. 
 
Русский посол: 
(На поле приведено: когда упомянули об этом пункте, то оба боярина и другие ближние обеих сторон (?) отошли в сторону и начали тайное и важное совещание). Великомощный государь, высокородный князь и господин, государь (sic) Иван Bасильевич, царь и в. князь всея Pycии, наш всемилостивейший государь и царь, желает вашего государя Иоанна короля Шведского, Готского и Вендского иметь своим братом и другом и жалует его тем, что ваш государь и король не будет, как было доселе, сноситься своим посольством через наместника Новгородского, а могут послы приходить в нашему государю и королю (sic) и перед самим царским величеством излагать порученные им дела и нужды. Равно наш великий государь царь и в. князь желает заключить с вашим великим государем вечный союз и такой мир, который ничто не могло бы нарушить, с тем условием, чтобы ваш государь и король уступил нашему в. князю Ревельский замок и город (Замком называлась та часть города Ревеля, которая ныне прозывается Вышгородом и где содержался шведский гарнизон. А. Ч.) вместе с тем, чем он теперь владеет в Лифляндии, малым или большим и о чем идет речь, а также содержал на своем коште для нашего государя и царя 200 нарядных воинских людей на конях с полной сбруей, но пиво (ole) и пищу для людей, а также корм для лошадей конечно будет доставляться землей нашего государя и царя (Царь требовал Эстонию и присылки 200 человек швед. нарядных для войны с Крымом. Соловьев.). 
 
Ответ посла его к. в-ва.: 
Что касается того, что ваш государь и в. князь, как вы говорите, хочет признавать нашего государя и короля своим братом и другом, то это законно и правильно, так как и Римский император и короли Испанский и Французский и (другие) могущественные короли и государи и потентаты называют его к. в-во своим братом и другом и, точно также как его брат Ерик, он достоин так называться. И нам лично очень желательно, чтобы между обоими потентатами, как вы оба говорите, существовали дружба и вечный мир ради выгод и блага страны и подданных потентатов. Но не понятно нам каким образом ваш в. князь может пожаловать нашего государя и короля, так как его в-во наш всемилостивейший государь не какой-нибудь преступник (разбойник), но христианский и богобоязненный государь, и не состоит под властью вашего в. князя, и его к. в-во есть владетельный государь и король в своей стране и своем государстве, точно также как и ваш государь в своей земле, а потому он очень хорошо может обойтись и без пожалования. Относительно же того, что послы его в. в-ва могут посещать лично персону его ц-ского в-ва, а не наместника Новгородского, то это почитаем правильным, ибо так водилось и прежде, когда шведские послы посылались к самому вашему государю, а не к наместнику Новгородскому, как это и случилось с почившими Стеном Эриксоном и Нильсом Гильденштерне и бывшими другими полномочными послами в Россию. Пусть же будет по-прежнему и точно таким же образом поступать и с вашими послами к нашему великому королю я государю. 
 
Между прочим заявляете вы желание вашего государя и великого князя о том, что наш государь и король, из-за братского расположения со стороны вашего государя, обязан отказаться также от всего того, чем его к. в владеет в Лифляндии, и о чем в прежнее время никогда не было речи. Но вам должно быть известно, что дарить и отдавать замки и крепости, лены и земли из-за одного братства и незаконно и не в обычае. Видели же мы и слышали, что два в истинном братстве состоящие (лица) дарят друг друга хорошими конями, оружием, охотничьими собаками, или иным добром, по своему усмотрению и состоянию, но никогда не слыхали, чтобы отдавали то, что крепко (недвижимость), или такие знатные участки (земли), какие требует ваш государь и вы сами. И тот не добрый брат, который требует не надлежащее, вследствие чего ваше предложение никуда не годится. Что же касается того, чтобы наш всемилостивейший государь содержал 200 вооруженных воинских людей на конях с нарядом (koritzer) для вашего государя, то конечно на это можно согласиться, только бы придти к сносному миру и тогда наш всемилостивейший государь согласится содержать для вашего государя и великого князя не только несколько сот коней, но и в городах 20 или 30 тысяч, и ему будет приятно, если ваш государь и царь в своей земли будет снабжать пивом и пищей людей его к. в., а равно доставлять корм для коней. Как это уже не раз случалось прежде и еще случиться может, если не состоится мир, или пожелаете его откладывать, то мы не желаем давать вам ответа на вашу пустую болтовню, но желаем знать: имеете ли вы какое-либо приказание от вашего великого князя вести с нами переговоры на иных условиях, чем те, кои вы доселе предъявляли. 
 
Русский посол: 
В виду того что наш всемилостивейший государь царь и великий князь ныне пожаловал вашего государя и короля, ваш государь не может его ц. в. отказать в Ревеле. Ежели же ваш государь не пожелает принять с благодарностью эту милость (пожалование), то пусть ваш посол, как было, приезжает к наместнику Новгородскому, а не к нашему великомощному царю. 
 
Посол его к. в.: 
ожалование вашего государя, о коем ныне говорите, наш великомощный государь не уважает и ни во что не ставит государь; и именем его к. в. отвечаем мы на это: пусть он жалует (чем либо) своих подданных и слуг, а не правителей, особенно же королей и высоких потентатов, пользующихся одинаковыми с ним могуществом, силой и уважением. Мы желаем покончить с продолжительной болтовней о сношении через наместника Новгородского, которая совершенно неприлична и не относится к делу о мирных переговорах. Нельзя чтобы так проходили день за днем, как было вчера и сегодня: ни о чем том, что послужило бы делу мира, не говорили и не вели переговоров. Посему, честные господа, не угодно ли вам пораздумать до завтрашнего дня о том, какой вы нам желаете дать ответ и придем ли мы к соглашению относительно мира или нет, дабы после того мы могли узнать надлежащим образом о наших делах. 
 
Русский посол: 
Что касается до ответа нашего относительно мирных переговоров и поведут ли они к соглашению или нет, то мы готовы отвечать и особенно касательно Финляндии, так как о ней есть у нас наказ. Но вместе с тем мы не можем понять ваше желание включить в мирный договор Лифляндию (Здесь везде под Лифляндией разумеется не одна нынешняя Лифляндская губерния, но также Эстония. А. Ч.), на что у нас нет приказа. Но сверх сего есть другие важные предметы для переговоров, о коих мы поразмыслим до завтрашнего дня. Затем желаем вам доброго дня. 
 
3-й день. 
 
Посол eго к. в.: 
Честные господа! Можете припомнить, что вчерашний день, расходясь, было решено, что вы дадите нам решительный ответ относительно того: состоится ли какое-либо мирное соглашение или нет. И теперь, как и перед тем, желаем мы, чтобы вы нам сказали, а также объяснили: как вы полагаете касательно Лифляндии, которую мы не можем выключить из мирного договора, ибо не имеем на то разрешения. Впрочем это (исключение) ни к чему бы не послужило, так как невозможно быть добрыми друзьями с одной стороны и в тоже время злейшими врагами с другой. Того ради соблаговолите после того, как вы вчерашнего дня просили отсрочки, объяснить нам — как вы об этом раздумали. 
 
Русский посол: 
В ответ на это мы, честные господа, не можем от вас скрыть, что мы от нашего великомощного царя и государя не имеем другого приказа кроме того, чтобы заключить здесь с вами перемирие на десять лет и не более относительно границ России и Финляндии, но решительно не имеем разрешения включать в перемирие Лифляндию, так как наш великомощный государь решительно желает владеть Ревелем и всем тем, чем владеет там (в Лифляндии) ваш государь; ибо то есть отчина его ц. р. Выходить же за пределы высокого и строгого наказа его ц. в. нам не подобает. Но так как вы крепко настаиваете на Лифляндском перемирии, то мы, разойдясь вчера, послали гонца с грамотою, чтобы скакал днем и ночью, к нашему великомощному государю и царю (спросить) о Лифляндском вопросе, и коль скоро возвратится гонец, вы о всем дальнейшем получите ответ. 
 
Посол его к. в.: 
Что касается вашей претензии относительно Ревеля, о которой вы и в прежнее время так часто заявляли и о которой вам, как вчера, так и позавчера, наше мнение было довольно ясно высказано, что мы об этом (предмете) не имеем никакого наказа, да и ни за какую цену денег не помышляем отдавать то, что принадлежит нашему великомощному государю в Лифляндии ли, или в другом месте; и следовало бы вам пощадить нас столь невыносимым предложением, так как таким образом немыслимо придти к какому либо мирному соглашению. А таким перемирием каковой вы, по вашим словам, имеете наказ заключить здесь на Финляндской границе, а не в Лифляндии, мы не можем довольствоваться и вам, если бы пожелали, легко было это понять в первый же день, тогда бы мы могли заняться чем иным и терять напрасно времени с одного дня на другой. Поджидать же здесь ответ вашего великого князя в такое время года и при дальнем пути решительно для нас неудобно и мы довольно понимаем, что это не что иное, как пустая проволочка и желание задерживать нас со дня на день, как вы это и в прежние ваши частые приезды (сюда) делали. В виду сего приняли мы решение окончить те переговоры, которые на этот раз должны были иметь место, и имеем серьезное намерение уехать отсюда обратным путем. Затем да будет с вами мир. (Прощайте). 
 
Так точно, как здесь описано, происходили переговоры и при таком решении послы обеих сторон удалились в свои лагери. После того посол его к. в—ва послал переводчика Бертиля Еренсона (Bertile Iorenson) к Русскому послу узнать: не потребуется ли гонцу с грамотой свободный пропуск взад и вперед; да кстати присем дать послу случай высказаться относительно двухлетнего перемирия. Сказанному Бертилю Еренсону преимущественно говорил знатнейший из них по имени князь Василий Андреевич Сицкий: удивляет меня почему посол вашего в. в-ва не соглашается на предложенные нами два года перемирия; ведь вы сами говорите, что от малой искры бывает большой огонь; гак и из малого перемирия может произойти добрый и постоянный мир, и не трудно понять, что мы столь же охотно, как и вы, желали бы мира лучше на 20 лет, нежели на такой короткий срок, если бы это было только возможно нам. Точно так, как моя трость, которую я теперь кладу на землю, не в состоянии сама собою встать, если я ее не подниму, точно так и мне и честным господам при мне находящимся невозможно изменить что-либо в наказе нашего в. князя и царя, не рискуя лишиться всего того, что мы имеем, а также и жизни. А потому, честные господа, не могут требовать того и настаивать на том, что может повести к нашей пагубе. И вам бы, Бертилю, узнать о том, хотят ли они остановиться на двухлетнем перемирии и нас о том через гонца известить и тогда (в случае согласия) мы изготовили бы к вечеру о том грамоту. Но какой-либо ответ через гонца мы ничего сказать не можем, так как нам не было приказа ни относительно гонца с грамотой, ни о военнопленных и торговле. 
 
По получении послами его к. в—ва такого заявления, послали они вторично Бертиля Лёренсона с поручением сказать, что они согласны на вышепомянутое двухлетнее перемирие (Это странное перемирие объясняется желанием Иоанна сосредоточить свои силы в Ливонии, не развлекаясь в других местах. Соловьев.) и завтра явятся переговорить с ними о том. 
 
4-й день. 
 
Что и произошло. И тогда приказано было обеими сторонами заняться изготовлением грамот о том, как говорили и согласились. Во время изготовления грамот послы болтали (snacka) друг с другом и заявили желание об обращении перемирия в добрый и постоянный мир ради пользы и больших прибылей их стран и поданных обоих государей и потентатов, ибо (говорили) все злое происходит от войны и ссоры, от мира же и согласия — все доброе. Между этими разговорами явился один из толмачей русских послов по имени Ефим (Iachim) и старался выведать от посла его к. в., как он смотрит на короля Магнуса (Ср. мою статью в “Чтениях” 1891 г. А. Ч.). Посол его к. в. отвечал ему, что ему неизвестно кто это такой или кто может так прозываться, исключая того (лица), которого в Швеции именовали королем Магнусом (Шведский король, царствовавший от 1333 по 1363 г.), и был тот (там) могущественным и знаменитым государем во время своего царствования и дал он русским о себе знать; но после его смерти они никогда не слыхали о короле, носящем такое имя, и не могут верить, чтобы таковой мог снова явиться. Под таким настоящим именем они больше знали христианского короля и государя, а не такого, о ком говорить толмач. А потому кажется им, что говорят вовсе не о том короле Магнусе. На это отвечали им: разве вы не знаете брата Датского короля, короля Лифляндского Магнуса, который никоторое время пребывал у нашего царя и великого князя? Посол его к. в. отвечал: да, того короля — епископа, который, кажется, был государем без земли и дворянчиком (Junker) без денег; но он не принадлежит к таким королям, каких разумеет твой великий князь; его можно вернее назвать месячным королем, ибо если бы великий князь в России не поддержал его, то ему пришлось бы выпрашивать свой хлеб, особенно когда он не мог согласиться с своим братом, Датским королем. Из этого оказывается, что ему никак нельзя ожидать благосклонности со стороны других королей и потентатов. Поелику же великий князь считает Лифляндию своей отчиной, то каким же образом епископ Магнус может быть королем над тем (землей), что ему не принадлежит? Русские послы, услышав такие речи, изъявили желание, чтобы его (Магнуса) не презирали за то, что он служит великому князю. Между тем принесены были грамоты, наложены на них печати и разменены обеими сторонами. Затем подали они (послы) друг другу руку и, пожелав друг другу счастья и всего хорошего, разлучились. 
 
Его к. в. послы: господин Клаус Флеминг — Винский (tile Wijk), господин Клаус Окенсон — Биста и господин Генрих Клярсон — Конкас, кавалер, Херман Флеминг — Вильнэс и Эрик Хакенсон — Виуриле (Klaus Fleming, Klaus Akesson Tott, Heinrich Klausson Horn, Hermann Fleming (Koskinen. Finnska Historia)). 
 
Послы великого князя Российского: князь Василий Андреевич Сицкий-Ярославский, боярин и наместник Можайский, кн. Петр Иванович Барятинский, дворянин и наместник Пронский и секретарь Терентий Григорьев Лихачев. <a href="/DocPage/?IdDocs=16">источник</a>

Комментарии:

источник: Кольские карты

дата поста: 2009-08-06 разместил: Akl

Похожие документы:

1611 г.

Упоминание о царском посохе из рога единорога

11 августа 1572 г.

Иван Грозный. Первое послание шведскому королю Юхану III

6 января 1573 г.

Иван Грозный. Второе послание шведскому королю Юхану III

вернуться на главную